Джина Шовальтер "О, мой гот!"
Вторая глава
Временами я хотела бы быть невидимкой.Это глупо, особенно, если я делаю всё для того,
чтобы выделиться.
Войдя, я протянула Хамми записку, написанную мистером Партоном.
Было бы не очень хорошо с моей стороны потерять её. Мистер Партон нажаловался бы на меня (большую плаксу), и у меня появилось бы еще больше проблем.
Хотя, возможно ли было заиметь еще больше проблем, чем у меня уже было?
Мой желудок сжался, когда я взгромоздилась на стул прямо напротив стола директрисы, аккуратно положив свою сумку на колени. Я медленно вдохнула, улавливая лимонный аромат полированной мебели и… ванили? Слишком сладкий аромат для такой Симо-подобной леди.
Всё ещё не имея никакого желания смотреть на неё, я осмотрела небольшой кабинет. Везде были разбросаны книги, а стены были увешаны плакатами по борьбе с наркоманией. Шаткий деревянный стол стоял у дальней стены. Он был завален папками с вываливающимися из них бумагами.
Плюхнувшись в свое кресло, Хамми взглянула на записку. Прочитав её до конца, она упёрлась локтями в стол и устремила на меня свой каменный взгляд. Я с трудом подавила желание поёрзать на стуле.
Не уверена, нравится ли мне госпожа Хамилтон, даже не знаю почему. Я имею в виду, она никогда не кричит на учеников; вместо этого она разговаривает с ними таким монотонным голосом, как будто в компьютерной анимации.
Такое впечатление, что у нее нет сформированных взглядов на жизнь. Она очень скромная и очень старая. То есть, ей около тридцати пяти или сорока лет, у неё каштановые волосы и карие глаза, и тонкие губы. Она идеальный кандидат для журнала «Заставь подростка подчиняться».
- Между тобой и мистером Партоном снова произошел конфликт, не так ли? - спросила она, скрывая свои мысли. Хотя, она всегда скрывает свои мысли.
Желая казаться невозмутимой, я спросила: «Разве не об этом написано в записке?»
- Мне не важно, что там написано. Я хочу услышать, что случилось, от тебя.
Правильно. Я знала, что это значит. Она хочет, чтобы я признала, что была не права, что приняла всё близко к сердцу. Что ж, я не буду и не должна этого делать: «Он обозвал меня вампиром. А я сказала, что он плохой учитель. У меня не должно быть проблем из-за этого. Ведь я сказала правду».
Хамми ущипнула кончик своего носа и встряхнула головой: «Ты понимаешь, что каждый раз, когда вы с мистером Партоном ругаетесь, ты срываешь урок? Ты посягаешь на право остальных учеников получать знания».
Хорошо, счёт 0:1 в пользу Хамми.
- Я знаю, - непринуждённо сказала я, чувствуя, как ко мне закрадывается чувство вины и огорчения. – Он спровоцировал меня! Неужели, это не считается?
- Нет.
Я сощурилась: «Значит, ему можно срывать занятие, а мне нет?»
- Этого я не говорила, - вздохнула директриса.
- Он – взрослый человек. Ему лучше знать.
- Давольно! – Хамми ударила рукой по столу, совсем как мистер Партон. Такая её вспышка злобы удивила меня. - Ты побывала здесь, у меня, уже шесть раз, а учебный год только начался. Я заставляла тебя писать эссе. Это не помогло. Я отстраняла тебя от занятий. Это тоже не помогло. Что же мне
сделать в этот раз, Джейд?
Вот оно. Старенькое «выбери наказание сам себе». Мой отец любил использовать этот метод. Я, недолго думая, ответила то, что я обычно говорила отцу в таких случаях: «Может, попробуем забыть, что произошло?»
Она приподняла одну бровь и сжала губы. На её лице читалось веселье, гнев и бешенство одновременно. Ха! За пять минут я заставила её испытать больше эмоций, чем за два года, в течение которых она была директором этой школы, вместе взятых. Возможно, она с кем-то встречалась. Это всегда поднимало настроение моему отцу.
- Я так не думаю, - сказала она.
Я пожала плечами: «Да, это была неудачная шутка».
- Некоторые дети далеки от искупления «грехов», но не ты. Я думаю, ты можешь ещё быть спасена, - последовала долгая пауза – она разглядывала моё лицо, затем сказала: - Сегодня я подумаю, что можно тут предпринять. Завтра с утра приходи сразу ко мне в кабинет. Не иди на занятие, а просто приходи сюда. Ясно?
- Да.
Я ясно поняла. Ожидание вынесения приговора было частью моего наказания. Это означало, что я пропускаю занятия не только сегодня, но ещё и завтра. Просто «отлично».
Боясь, что миссис Хамилтон позвонила моему отцу, я избегала его весь остаток дня. Я не пошла домой, а просто позвонила и оставила сообщение на автоответчике о том, что я переночую у Эрики. И это было правдой. После школы я ввалилась в её ржавый 82-й Бронко, и мы вырулили со школьной стоянки, прочь от футбольных занятий и вопящей команды поддержки в коротеньких шортиках. Эрика повезла меня в итальянское молодёжное кафе «Джованни».
Это кафе находилось в подвале высокого кирпичного здания, в безлюдном центре города. Тёмная извилистая лестница вела в небольшую слабоосвещённую комнату,
которая была оформлена в стиле, который мне так нравился. Стены были украшены картинами, на которых были изображены вампиры и ведьмы; какие-то из них для смеха, а другие - для красоты. Фоном играла тихая знакомая музыка. Думаю, это Лорина МакКеннит. Вместо традиционных столов и стульев, по полированному деревянному полу были разбросаны чёрные бархатные и атласные подушки.
Мы приехали сюда, скорее, из-за атмосферы. Я имею в виду, нам было комфортно там. Никто не смеялся над нами и не обзывал, потому что все посетители здесь – Готы. Здесь к нам относились как к равным. Здесь мы были своими. Здесь мы могли расслабиться и получать удовольствие.
Владелец кафе, который суетился у барной стойки, выполняя заказы, считал себя вампиром. Он нарастил себе клыки и всегда носил длинный чёрный плащ с капюшоном. Все звали его Графом. Я еле-еле удерживаюсь от смеха каждый раз, когда обращаюсь к нему. Нет, правда. Привет, «Улица Сезам».
Мы с Эрикой забились в уголок и несколько часов просидели там, попивая коктейль «Алые Реки» (клянусь, в них не было ни одной капли крови, только сок и вкусовые добавки) и болтая о сайте «Готика Марты Стюард», о П.С.Каст (мы обе обожаем её книги) и о Лорде Байроне (знак неодобрения от неё, знак одобрения от меня). Я голосую за всех, кто пишет такие отличные романтические поэмы.
Допив последний бокал, мы направились к Линни. На её «вечеринке» были только Эрика, Роб и Я. Пригласи она кого-нибудь ещё, они бы не пришли. Да, мне больше никого и не надо было. Правда.
Мы сидели в её комнате на полу, ели пиццу и листали последние номера «Meltdown» и «Gothic Beauty». Комната у Линни была ТРУ. На окнах и стульях висел чёрный креп, отбрасывающий зловещие тени на кладбище-подобный интерьер.
Стены были выкрашены в чёрный цвет (мой отец никогда бы не позволил мне сделать это), и на них были выгравированы стволы деревьев. На потолке сияли искусственные звёзды. На спинке её кровати красовалась ярко-красная надпись "RIP". Повсюду стояли вазы с увядшими розами.
Линни – кладбищенский Гот.
Подождите-ка, возможно, это звучит странно. Позвольте объяснить. Есть разные виды Готов: Готик-Лолиты, Фетиш-готы, Феири-готы, Кибер-готы, Бэби-готы, Трайбл-готы. Каких только нет! Я – Панк-Гот. Так же как и Граф, Роб – вампир, но настоящую кровь он, конечно, не пьёт. И он не наращивал себе клыки, правда, он почти всегда носит вставные пластиковые клыки. Хорошо, что он, по крайней мере, сейчас их не надел, а то бы шепелявил.
Эрика – Кибер-гот, любит всё относящееся к футуризму. Обычно она носит латексные и виниловые платья. Иногда она даже надевает комбинезон серебристого цвета; тогда она становится похожа на инопланетянку из фантастического фильма.
- Миссис Хамилтон – зараза ещё та, - сказала Эрика, прислонившись к краю небольшого дивана, обитого чёрным бархатом, который родители Линни купили в помещении, снимаемом для гражданской панихиды. Она перекинула свои оранжевые волосы через плечо. - Не могу поверить, что она отстранила Линни от занятий только из-за того, что она назвала Мерседес тупой коровой. Это не ТРУ.
- Я назвала Мерседес тупой коровой, а это не допустимо, - Добавила Линни с довольным видом. – Хамми сказала, что мои слава равносильны угрозе жизни и я рада, что меня не арестовали, - она замолкла и ухмыльнулась. – Такая нетерпимая политика просто великолепна! Пока вы, лузеры, будете учиться и писать контрольные, я буду тусоваться всю
ночь и валяться в кровати весь день!
Эрика надула губы: «Выборы председателя через два дня. Тебя не будет там, чтобы проголосовать против Мерседес».
- Да, не важно, будет там Линни или нет, - сказал Роб мрачноватым тоном. Он улёгся на спину, положил руки за голову и уставился в потолок. – Мерседес победит. Она всегда побеждает.
Линни коварно ухмыльнулась, обнажив идеальной белизны зубы, на которые её родители угрохали кучу денег. «Во время обеда кому-нибудь из вас надо подкинуть слабительного в её напиток. Тогда она пропустит своё официальное заявление о согласии на выдвижение кандидатом на пост председателя».
Я улыбнулась, представляя, как королева Барби не может оторваться от унитаза в школьном туалете. Я почувствовала ещё большую неприязнь к Мерседес, чем обычно. Что же она сказала обо мне Кларику? Я ковыряюсь в носу? Писаюсь в кровать? У меня десять тысяч болезней? Что бы это ни было – он бы не поверил этому. Ангел, вроде Мерседес, никогда не врёт.
Вот, зараза!
- Мне бы следовало составить ей конкуренцию, - задумчиво сказала Эрика. - Меня тошнит каждый раз, когда я вижу её.
- Как будто за тебя кто-то проголосует. Или за любого из нас. В этой школе нас все ненавидят, - в голосе Роба слышалась горечь. – С таким же успехом мы могли бы вступить в шахматный клуб.
- Мы уже фрики, - сказала Линни. – Неужели, мы ещё и лузерами быть хотим?
Роб вздохнул, приоткрыв рот. Он выглядел ничего так. У него были тёмные волосы и глаза, и крепкое лицо, но он был бледным, высоким и худым, и абсолютно нестройным. Барби-девочки называют таких Ходулями. Он никогда не говорил об этом, но я знаю, это прозвище заставляет его краснеть.
- Я ни за что не захотела бы стать председателем, - сказала я. – Только представьте – все приходят к тебе со своими тупыми проблемами: «Миссис Хамилтон наказала меня за опоздание!», «Мистер Партон наорал на меня!», «Хочу шоколадный пирог на обед, так сильно, что готов потом сидеть в туалете».
Роб фыркнул.
Эрика откусила ещё один кусочек пиццы.
Линни улыбнулась шире: «Драма, драма, драма. А я бы наслаждалась каждым мгновением, клянусь».
Я закатила глаза: «Врешь. Я тебя знаю. Ты бы приняла лекарство, чтобы унять боль, а если бы оно не помогло, ты бы убила себя, потому что ты уверена, что в Аду тебе будет лучше».
- Ну, смотрите. Я бы заставляла своих подчинённых исполнять мои злые указания, - она ликующе потерла руки и сделала вид, что раздает указания своим слугам. – Ты, приклей руки Мерседес к парте. Ты, испачкай передник Авери Ричардс. А ты, добавь в напиток Бобби Ричардса шоколадный сироп и пауков! – она засмеялась. – Ну, как вам это нравится?
- Эй, помедленнее, - усмехнулась Эрика. – Не кипятись ты так.
- Какая же ты злобная! - сказал Роб, кинув в неё подушку и улыбнувшись, впервые за день. Линни легко увернулась. – Но как раз за это ты мне и нравишься.
Я потянулась за ещё одним куском пиццы, но остановилась и взглянула на Линни, потом на Роба, потом опять на Линни. Они смотрели друг на друга. Щёки Линни порозовели, а Роб еле дышал.
Я потрясённо встряхнула головой. Я никогда не видела, чтобы они так смотрели друг на друга.
– Ребят, вы что встречаетесь у нас за спиной или что-то вроде того?
Линни тут же уставилась на меня, а Роб помрачнел.
- Если бы! - проворчала Линни. – Он мне как брат.
- Да, - сказал Роб, снова смотря в потолок. Его тощее тело было напряжено, – как брат.
Ладно.
Может, мне следовало попридержать язык, но я никогда не фильтрую свои мысли или слова. Хотя, мне бы вряд ли понравилось, что Линни и Роб встречаются. Когда они бы расстались, а они бы это сделали - Линни встречается с парнями не более нескольких недель (не знаю, где она их находит), Роб возненавидел бы её. Она бы возненавидела Роба. И каждый из них переманивал бы меня с Эрикой на свою сторону.
Наша компания уже никогда бы не стала такой, как прежде.
Это бы не было проблемой для меня, но мне нужна компания. Они мои единственные друзья. Мы как семья. Когда мама умерла, они утешали меня. В то время у моего отца были неприятности, и он не мог позаботиться даже о себе, не говоря уже о дочери-подростке. Я никогда не забуду, как мои друзья поддерживали меня.
- Сегодня я наблюдала, как Барби-клоны дрались за этого нового мальчика, - наконец-то сменила тему Эрика. – Как его звать? Кэри? Марик? Кларик. Да! Кларик. Они таскали друг друга за волосы, царапались, - она рассмеялась. – Они даже катались по полу, как дикие звери. Это смахивало на неотредактированный сюжет с канала «National Geographic». Я хотела, чтобы это продолжалось как можно дольше.
Я навострила уши и наклонилась к ней: «Что случилось с Мерседес?»
- К несчастью, ничего, - Эрика отщипнула гриб с пиццы и положила его в рот. – Она надрала им задницы, и это, даже стыдно признаться, впечатлило меня. Эх, сегодня был не тот день, когда можно набить ей морду. Она дралась, как львица,
жаждущая свежего мяса.
- Говоря о дне когда ей набили морду, - это бы был лучший день в моей жизни, - Линни усмехнулась. – Джейд уходит с ссадинами на кулаках, а Мерседес – с разбитым носом и "фонарями" под глазами.
- Ну, а Кларик что делал во время драки, - не могла не спросить я. Если даже кто и заметил, как я возбуждена, никто не подал виду.
Эрика пожала плечами: «Да, ничего. Всё время ухмылялся и даже не пытался остановить их».
Впервые за день во мне вспыхнула искорка надежды. Возможно, Мерседес не понравилась Кларику. Возможно, он понял, что она - волк в овечьей шкуре.
Возможно, ему понравилась я.
Не успела я поразмышлять над этим, как Роб слегка толкнул меня коленкой. Когда я взглянула на него, он сказал: «Я слышал, тебя сегодня вызывали в кабинет директора. Какое наказание тебе назначили на этот раз?»
- Директрисе нужно время чтобы подумать, - мрачно сказала я. – Узнаю о её решении утром.
- Спорим, она отшлёпает тебя? - сказал Роб, прищурившись. Парни есть парни.
- Держу пари, она вызовет твоего отца, и он тебя отшлёпает, - сказала Эрика.
- Клянусь, твой отец отправит тебя в военное училище, - сказала Линни.
- Слушайте, да ничего Хамми мне не сделает и мой отец тоже, - это – ложь, и мы все это прекрасно знаем. У меня свело желудок. Мой отец не стал бы орать на меня, если бы узнал о моей ссоре с мистером Партеном или о чём-то вроде этого. Он бы просто окинул меня недовольным взглядом, покачал бы головой и сказал, что не ожидал от меня такого и что, маме было бы стыдно за меня. Удар прямо в сердце. – Давайте поговорим о чём-нибудь ещё?
- О чём же? - спросила Эрика.
- Например, о цвете нижнего белья Роба, - отмазалась я. – Или ещё о чём-нибудь.
Брови Роба поднялись: «Эм, а кто вам сказал, что я ношу нижнее бельё?»
- Ну, ты даёшь! - захихикав, Линни кинула в него подушкой.
Эрика кинула подушкой в меня, попав в плечо. Начался бой подушками. Взрывы смеха, радостные визг и шёлковые чёрные подушки, летавшие из одного угла комнаты в другой позволили мне на время забыть о предстоящей встрече с госпожой Хамилтон, положенном мне наказании и отце.
Не на долго.
Выдохшись, мы всё как один плюхнулись на пол. Мы еще немного полежали в таком положении, пыхтя и переводя дух.
- А давайте погадаем, какие неприятности ждут Джейд? - наконец сказала Линни.
Я застонала: «Я думала, мы закрыли эту тему...»
- Не совсем, - Линни вскочила на ноги и шагнула к письменному столу. Она протянула мне карты Таро. – На, перемешай их.
После того, как я это сделала, она начала раскладывать карты передо мной.
Тишина. Тёмная, тяжёлая тишина.
Я не рискнула взглянуть на них – я боялась увидеть что-то ужасное. Дрожь пробежала по моему телу.
Линни медленно выдохнула.
- Что там? - я уставилась на неё. Она побледнела и сжала губы.
Не успела я посмотреть на карты, как Линни собрала их.
- Ничего, - сказала она и улыбнулась натяжной улыбкой. - Ничего. Просто… Может, тебе не стоит идти завтра в школу?
- Что ты увидела? - спросила Эрика.
Линни прикусила губу: «Ничего хорошего. Для всех нас».
+++
Третья глава
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Место для коммента